Европейский Союз дает немалые деньги Турции, особенно последние десять лет. Но кто напомнит об этом президенту Эрдогану? Он считает, что 3 миллиардов евро на два года слишком мало за сдерживание миграционных потоков. Им с министром иностранных дел Ахметом Давутоглу нужно вдвое больше. Иначе даже нет смысла разговаривать, заявил Реджеп Тайип Эрдоган главе Еврокомиссии Жану-Клоду Юнкеру.
«Мы можем в любой момент открыть границы с Грецией и Болгарией и посадить беженцев в автобусы, — пригрозил он на прошедшей в середине ноября в Турции встрече. — Что вы будете делать с этими беженцами, если договора не будет? Пристрелите?»
Как бы то ни было, несколько дней спустя, 29 ноября Брюссель и Анкара все же договорились о 3 миллиардах на два года. В начале февраля ЕС подтвердил принцип этой помощи и финансовой поддержки. Однако европейский дипломатический источник не исключает, что, «возможно, придется заплатить больше».
2007-2020: помощь в 10,5 миллиардов
Что касается денег, Европейский Союз и так дает Турции куда больше. Несмотря на тот факт, что с 2003 по 2014 год средний показатель экономического роста в стране был в четыре раза выше, чем в ЕС (6% против 1,5%). В абсолютных значениях Турция обходится Брюсселю куда дороже, чем любая другая страна-кандидат: 10,5 миллиардов с 2007 по 2020 года в рамках содействия расширению.
Часть этих субсидий направлена напрямую на обеспечение пограничного и миграционного контроля. ЕС уже дал Турции 51 миллион евро на сирийских беженцев. В целом, такая финансовая поддержка должна помочь Турции выйти на европейский уровень в плане региональной политики, людских ресурсов и общей сельскохозяйственной политики. За период 2007-2020 6 миллиардов уже были выплачены, а оставшиеся 4,5 должны быть перечислены в течение четырех грядущих лет.
Глубокая кома
Но почему об этом никто не говорит? Почему никто не напомнит президенту Турции с его авторитарными замашками о миллиардах евро, которые Брюссель перечислил и еще перечислит Анкаре? Не парадоксальна ли такая финансовая помощь? Она осталась практически без изменений, хотя переговоры о вступлении оказались в глубокой коме. Ей по-прежнему выплачиваются огромные суммы, хотя все больше людей уже не верят в перспективу ее полноправного вступления в Европейский Союз в его нынешнем виде. Бывший министр иностранных дел Франции Юбер Ведрин никогда так не считал и говорит об этом сегодня совершенно открыто. Но европейские переводы идут своим чередом.
Французский политолог из Университета Ренн-I Клер Визье решила внимательно проанализировать этот вопрос. И пришла к удивительному заключению: финансовая помощь Европейского Союза Турции подчиняется собственной логике. Она совершенно независима от политики и никак не связана с переговорами о вступлении Анкары.
«Я на самом деле удивилась, увидев два изолированных друг от друга мира: мир финансового сотрудничества и дипломатических переговоров, — объясняет она. — Один никак не взаимодействует с другим. Занимающиеся финансовыми проектами турецкие и европейские официальные лица иногда даже не в курсе, какие статьи открыты для переговоров, и не знают их политических критериев».
Так, например, причиной отсутствия помощи ЕС по ряду областей стало вовсе не его вето по некоторым главам. То же самое касается и глав, которые Турция отказывается открывать (транспорт, права человека и т.д.). Точно также, активные финансовые связи в той или иной сфере вовсе не означают ее открытость для переговоров. В 2013 году лишь 23% финансирования были направлены на проекты, которые пересекались с приоритетными направлениями переговоров о вступлении.
Административная рента
В ЕС зачастую говорят о стремлении поддержать гражданское общество. Но перечисляемые им деньги передаются преимущественно турецкому государству и в частности нескольким министерствам, которые монополизировали разработку проектов. Восемь министерств получают 82% европейской помощи, тогда как до организаций гражданского общества доходят жалкие крохи.
Но это еще не все. «Турция получает деньги вне зависимости от прилагаемых усилий в плане реформ и демократизации», — напоминает Клер Визье. Несколько лет назад бывший мэр Диярбакыра (курд по национальности) показал, что помощь почти не доходит до самых бедных и нуждающихся регионов страны. Не выходит ли, что европейские средства помогают лишь правящей исламо-консервативной Партии справедливости и развития, которая все укрепляется в своем национализме и авторитаризме?
«Нет, это не совсем так, — отвечает эксперт. — Прежде всего, существует жесткий европейский контроль, как при предварительном определении проектов, так и при последующем выделении средств. Кроме того, мои исследования показали, что, например, в сфере гражданского общества деньги не идут исключительно сторонникам ПСР. Но тут, безусловно, существуют административные ренты, некоторые министерства занимаются тяжелыми и чрезвычайно дорогими проектами».
Но раз турецкое правительство не придерживается основ правового государства и не выполняет копенгагенские критерии (главное условия для страны-кандидата), почему ЕС продолжает перечислять ему деньги? В конце концов, после военного переворота 1980 года Европа приостановила предоставление Турции займов через Европейский инвестиционный банк. И эти средства разблокировали только на саммите в Хельсинки в 1999 году, когда Анкару объявили претендентом на вступление в ЕС.
Последний рычаг
Нельзя ли сегодня использовать эту помощь как рычаг давления? Не мог бы ЕС, например, закрыть для Турции участие в ряде общих политических программ вроде «Эразмус», которой так гордится Анкара? Или же приостановить часть финансовой помощи?
«Разумеется, на Турцию можно оказать давление приостановкой ряда финансовых программ, но нашей комиссии остро не хватает воображения, она пускает все на самотек и выставляет себя на посмешище», — говорит бывший высокопоставленный чиновник Еврокомиссии.
Если Европейский Союз прекратит финансирование, он лишится пусть и небольшого, но единственного рычага воздействия на административную и общественную среду в Турции, считает Клер Визье. «В Турции есть министры, с которыми можно работать, которые хотят проводить реформы и продвигаться вперед», — говорят в секретариате одного из европейских комиссаров.
Это не говоря уже о другом откровении в работе Клер Визье: на почве европейской финансовой поддержки Турции выросла целая технократическая клиентура, которая поддерживает прочные связи с крупными консалтинговыми компаниями. Если Брюссель применит против Турции экономическое оружие, те останутся без работы. «Если ЕС остановит финансирование, он потеряет «окупаемость» своих инвестиций, потому что большая часть предоставленных Турции денег возвращается в Европу, так как идет на финансирование отправки европейских экспертов и работы предприятий со штаб-квартирами в Европе», — объясняет французский эксперт.
Важный партнер
Иначе говоря, тот факт, что ЕС выделяет почти половину (48,2% в 2013 году) бюджета программы помощи одной лишь Турции, связан вовсе не с верой в ее потенциальное вступление, а со стремлением к тому, чтобы она провела реформы, «демократизировалась», привела себя «в соответствие с европейскими ценностями», более прочно связала себя с союзом, членом которого ей никогда не бывать. Именно поэтому Брюссель пытается надавить на Анкару политическими переговорами, открытием или закрытием тех или иных глав и статей, но никогда не грозит остановкой субсидий. Финансовая помощь живет своей жизнью, не пересекаясь с политикой.
Применить финансовое оружие и урезать помощь означало бы настроить против себя турецкое население дать президенту Эрдогану предлог для возобновления своей антизападной кампании. Брюссель же на пару с другими европейскими столицами сейчас как никогда уверены, что «Турция — важнейший стратегический партнер для Европейского Союза, которому нужно это сотрудничество для противодействия трагическим последствиям сирийской войны для Европы». И, по всей видимости, ради этого можно заплатить любую цену.
