Hürriyet / Унал Чевикёз (Ünal Çeviköz) – 23 ноября 2017
резидент России Владимир Путин, проведя минувшим днем в Сочи трехсторонний саммит вместе с президентами Турции и Ирана, сделал новый ход в направлении решения сирийской проблемы. По сути саммит в Сочи представляет собой еще один шаг в усилиях по урегулированию, известных как астанинский процесс и начатых опять же по инициативе России.
Астанинский процесс нацелен на обеспечение перемирия между правительством и оппозицией в Сирии, создание зон деэскалации для обеспечения устойчивого режима прекращения огня, а также проецирование всех этих событий на мирные межсирийские переговоры в Женеве с достижением позитивного синергетического эффекта.
Россия вмешалась в ситуацию в Сирии с конца сентября 2015 года. За прошедшие с тех пор два с лишним года оппозиционные элементы в Сирии во многом отступили. А дамасское правительство при поддержке России и Ирана стало способно контролировать пусть не всю, но значительную часть страны.
Визит президента Сирии Башара Асада в Сочи и его переговоры с Путиным за день до трехстороннего саммита были встречены с большой неожиданностью. Асад встречался с Путиным два года назад в связи с началом российского вмешательства в Сирию. Если на тех переговорах Путин и Асад договорились по поводу определенной дорожной карты будущего Сирии, то на второй встрече, которая состоялась в начале этой недели, они, должно быть, оценили успех, достигнутый в реализации этой дорожной карты.
Асад и Путин нуждаются друг в друге. Асад, если бы не поддержка Путина и России, не смог бы настолько ослабить оппозицию на поле боя в Сирии и вернуть контроль над значительной частью страны. А Путину нужно закрепить прогресс, достигнутый в ходе военной операции в Сирии, и превратить эти достижения в политическую выгоду.
Можно предположить, что Путин на переговорах с Асадом пытался получить его согласие по определенным вопросам, связанным с работами по восстановлению будущей Сирии. Асад в направлении предложений Путина, возможно, продемонстрировал смягчение своей позиции по некоторым темам. Так, на трехстороннем саммите в Сочи Путин обратил внимание на важность межэтнического согласия в политическом урегулировании в Сирии, а это указывает на то, что здесь Путин и Асад поймали одну волну. После встречи с Асадом Путин в ходе телефонных переговоров с президентом США Трампом, вероятно, тоже достиг определенных договоренностей по подобным вопросам, и с опорой на все это принял Рухани и Эрдогана.
Путин в Сочи постоянно апеллировал к резолюции 2254 Совета Безопасности ООН и женевскому процессу. Таким образом, он подчеркнул, что астанинский процесс и Сочи как вишенка на этом торте на самом деле не выходят за рамки легитимных оснований ООН. А это способствует формированию представления о том, что Россия уважает ООН и ее легитимность в международных отношениях.
Хорошо, но нужно ли России такое представление? Конечно, ведь нахождение законных оснований в Сирии перед лицом обвинений в том, что в Крыму и на Украине Россия не действовала на таких же основаниях, смягчит ее негативный образ в глазах мирового общественного мнения.
Зачем такой мировой державе, как Россия, восстанавливать потерянный на Украине имидж? Давление, создаваемое санкциями, применяемыми против России, стало настолько усиливаться, что оно способно негативно повлиять на экономику России и особенно ее инвестиции и экспорт в энергетической сфере.
США на основании отсутствия какого-либо позитивного развития ситуации на Украине приняли решение о расширении санкций против России и их распространении на энергетические инфраструктурные проекты. «Газпром» выразил беспокойство, что это решение может негативно сказаться не только на дальнейшей реализации проектов «Турецкий поток» и «Северный поток — 2», но и на обязательствах, связанных с обслуживанием действующих проектов «Северный поток — 1» и «Голубой поток».
Россия уверенными шагами продвигается вперед по пути создания имиджа игрока, с которым можно сотрудничать на международной арене, который может внести вклад в решение глобальных проблем и которого с этой точки зрения необходимо воспринимать как конструктивного и положительного партнера.
Турция тоже не обладает позитивным имиджем в глазах международного сообщества и всерьез нуждается в его исправлении. Но насколько общество с Россией и Ираном будет способствовать этому? Честно говоря, это спорный вопрос. Турция прежде всего должна восстановить доверие западных институтов, в которые она входит, и сформировать образ позитивного, конструктивного игрока. Пока она не сделает это, у нас над головой так и будет висеть вопрос: «Турция отрывается от Запада?» Сколько бы мы ни кричали в ответ: «Нет», — заставить мир поверить в то, что наше появление с Россией и Ираном носит временный и конъюнктурный характер, будет так же сложно.
