Когда президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в последнее время встречается с лидерами других государств, например, с президентом России Владимиром Путиным, все большую роль на переговорах начинают играть хозяйственные вопросы. При этом еще недавно, говоря об экономике, Эрдоган был демонстративно благодушен. Вопреки прогнозам экспертов западных финансовых организаций, говорил Эрдоган еще в апреле, пытающихся очернить успехи турецкого народного хозяйства, а также вопреки злопыхательству “союза крестоносцев”, как он называл Европейский Союз, экономика Турции уверенно растет – на 2,9% по итогам 2016 года.
Но после конституционного референдума в апреле тон в Анкаре изменился, если не у самого Эрдогана, то у высших госчиновников. Один уже предложил вернуться к вопросу об экономической помощи Турции со стороны Германии, другой сообщил о готовности правительства больше внимания уделять экономике. Но зачем помощь, если дела обстоят так хорошо?
Как “разогреть” турецкую экономику
Как выяснилось, не так уж хорошо. Даже те самые 2,9% роста ВВП, которые преподносили как большую победу, на самом деле довольно скромный показатель для развивающейся турецкой экономики. В прошлом десятилетии нормой были 6-7%, в особенно успешном для Турции 2004 году – даже 10%.
Но и скромные 2,9% в значительной мере являются результатом не естественного роста экономики, а особых мер, предпринятых за последний год властями страны и лично президентом Эрдоганом и имеющих целью на время “разогреть” экономическую конъюнктуру. Эта интенсивная терапия включала в себя снижение или полную отмену НДС на мебель и бытовую технику, смягчение требований для получения кредитов и увеличение госрасходов. Меры быстро дали результат: по расчетам инвестиционного банка Goldman Sachs, частное потребление выросло в Турции в 4-м квартале 2016 года на почти 10%.
Турецкие налоги – частным инвесторам?
Принимаются и более долгосрочные меры, имеющие впрочем не только экономическое, но и политическое значение – реализация масштабных инженерных и инфраструктурных проектов по всей Турции. Например, третьего моста через пролив Босфор, общая стоимость которого, по оценкам СМИ, составила около 3 млрд долларов. Мост Султана Селима Грозного стал самым длинным в мире висячим мостом с железнодорожными путями, и имеет по 4 полосы для движения автомобилей в каждую сторону. “Мы пишем историю”, – гордо заявил президент Эрдоган на его торжественном открытии летом 2016 года.
Финансировался проект на деньги частных инвесторов, что “хорошо для властей, которым не надо искать для этого деньги в бюджете”, говорит Несеп Багоглу, эксперт германского правительственного агентства Germany Trade & Invest (GTAI), оказывающего информационные и консалтинговые услуги как немецким, так и зарубежным бизнесменам.
“Но только в конце концов платит все равно налогоплательщик, так как частные фирмы получают под проект государственные гарантии, – рассказывает эксперт. – И если прибыль от проекта не соответствует ожиданиям, то разницу покрывает государство, беря ее из налоговых денег”. Так, в случае с мостом Султана Селима Грозного – это около 80 000 евро в сутки. Их государство выплачивает инвесторам из-за того, что по мосту проезжает значительно меньше машин, чем запланированные в день 135 тысяч.
Схожая ситуация – и с другим объектом престижа, мостом через Измирский залив. За первые 50 дней работы с 1 июля 2016 года мост принес убытки в 62 млн долларов. А впереди еще строительство нового моста через Дарданеллы, третий аэропорт в Стамбуле и прочие проекты. В основании большинства из них заложен бурный экономический рост, которого в ближайшие годы в Турции не предвидится. Но, учитывая госгарантии, инвесторы получат свои прибыли. Президент страны получит вхождение в историю. Налогоплательщик же получит новый налог.
Кризиса в экономике Турции нет
Но масштабные исторические проекты турецкую экономику, похоже, не спасают – негативные тенденции нарастают. Так, инфляция в Турции весной 2017 года составляла более 11% годовых. Турецкая лира, хоть и укрепилась по отношению к доллару в последние месяцы, за предыдущий год потеряла около трети своей стоимости. Безработица достигла 12,7% – самой высокой отметки за последние 7 лет. Рейтинг турецких облигаций опустился до уровня “мусорного”. Но, что особенно тревожно, по мнению Тамера Илмаза, экономиста Ziraat Bank в Стамбуле – это падение прямых иностранных инвестиций в страну до уровня примерно 6 млрд долларов в год. Для сравнения: в 2007 году было 20 млрд.
Впрочем, немедленной катастрофы никто не ожидает. “О коллапсе речь не идет”, – подчеркивает Илмаз, отмечая, что Турция имеет свое прочное место в качестве поставщика или места производства для многих европейских концернов. Но вот отношение к стране изменилось. Турция “не в моде”, признает владелец стамбульской консалтинговой фирмы немец Петер Хайдингер (Peter Heidinger). Крупные иностранные компании отказываются расширять присутствие в стране, рассказывает он, мелкие и средние предприятия не решаются входить на турецкий рынок.
При этом Турция имела все шансы повторить историю успеха Китая, пишет в своем последнем обзоре турецкой экономики ведущий журнал деловых кругов ФРГ Wirtschaftswoche. “Ближе Китая, дешевле Польши, производительнее Греции”, – перечисляет издание преимущества Турции для немецких фирм. 2017 год может стать для страны решающим. “Надежда умирает последней”, – напомнило издание своим читателям известную поговорку.
