Dünya / Тугрул Белли (Tuğrul Belli) – 21 июля 2016
На прошлой неделе Турция столкнулась с ужасной и кровавой попыткой переворота. (Тех, кто ее предпринял, я, честно говоря, не могу назвать иначе, кроме как «безрассудными убийцами».) Можно выделить две группы экономических последствий, которые это событие будет иметь в ближайшем будущем и средне/долгосрочной перспективе.
Мы пережили и еще какое-то время будем переживать традиционную реакцию рынков (падение фондового рынка, рост доходности облигаций, обесценивание турецкой лиры). С точки зрения конъюнктуры момент, на который пришлась попытка переворота, нельзя назвать благоприятным. На фоне хороших показателей США и избавления мирового финансового рынка от шока, вызванного Брекситом, вновь усилились ожидания того, что ФРС США продолжит повышение процентных ставок. Более того, по мнению журналиста Йона Хильсенрата (Jon Hilsenrath), который, как известно, «имеет хорошее чутье» на политику ФРС, повышение может произойти даже до конца года (например, в сентябре). Очевидно, эта ситуация повысит давление на валюты развивающихся стран, такие как наша (снижение курса лиры в последние дни вызвано отчасти ожиданием повышения процентных ставок ФРС, отчасти покупкой иностранной валюты).
Другой важный процесс связан с тем, что Moody’s в скором времени пересмотрит рейтинг Турции. Откровенно говоря, если Moody’s понизит рейтинг Турции лишь по причине «подавленной попытки переворота» и присвоит ей уровень ниже «инвестиционного», это будет на самом деле странным решением. Достаточно резко критиковался тот факт, что в сложившихся условиях Центробанк понизил ставку кредитования еще на 25 базисных пунктов, но, честно говоря, я не думаю, что 25 базисных пунктов создадут какой-либо ощутимый эффект с точки зрения защиты стабильности лиры. С другой стороны, очевидно, следующее понижение процентных ставок произойдет нескоро. Особенно если принять во внимание то, что наряду с оживлением лиры инфляция, которая в минувшем июне и без того существенно поднялась, рискует подскочить выше 8%.
Произошедшее также будет иметь средне- и долгосрочные эффекты. Ожидалось, что во второй половине года экономический рост замедлится. Вместе с этой последней ситуацией можно сказать, что замедление неизбежно. Это так или иначе окажет дополнительное давление на бюджет (июньский бюджет при дефиците 7,9 миллиарда лир и так не сулил ничего хорошего). Но в силу низкого уровня государственного долга и отсутствия вероятности того, что дефицит превысит 3% ВВП, эта ситуация не несет в себе какого-либо большого риска. Более того, замедление экономики позволит сохранять контроль над дефицитом счета текущих операций, который является куда более важным фактором риска.
Во многих своих статьях я упоминал о трех главных слабостях турецкой экономики: низком уровне инвестиций, партизанском рекрутинге и отношениями между правительством и крупным бизнесом, которые никак не удается нормализовать из-за отсутствия взаимного доверия. Если чистка государственного аппарата и конфискация компаний превратится в некую охоту на ведьм, то, очевидно, инвестиции упадут до уровня, с которым мы не сталкивались даже в ходе мирового кризиса 2008 года. Вообще в последнее время экономический рост питали не столько инвестиции, сколько внутреннее потребление, то есть в его рационе (по удачному сравнению журнала The Economist) преобладали не белки, а углеводы, и поэтому он не мог быть устойчивым.