Почему санкции Путина против Турции выйдут ему боком
The American Interest (CША) / Дэниел Вайдич (DANIEL P. VAJDICH)
С тех пор как Россия неожиданно вторглась на Украину и начала интервенцию в Сирии, Владимира Путина называют человеком, полным сюрпризов. Порой он действительно действует неожиданно. Но Путин также весьма предсказуем. Когда соседняя с Россией страна начинает заигрывать с НАТО, противостоит военному и энергетическому давлению Москвы или досаждает Путину иными способами, он в ответ действует с неизменной последовательностью, лишая эту страну доступа к российской экономике. Его последней мишенью стала Турция. Когда эта страна сбила российский самолет Су-24 где-то вблизи своей границы с Сирией, Путин решил наказать ее с использованием стандартного набора инструментов. В декабре Федеральная служба безопасности провела обыски в четырех турецких банках, якобы по подозрению в отмывании денег, а потом в 20 российских банках за их связи с турецким бизнесом. ФСБ не стала конфисковывать ни оборудование, ни документы, а это говорит о том, что ей не удалось найти изобличающие улики.
Власти в Москве пытались представить эти обыски в качестве вполне законного расследования, но в действительности это составная часть официальных и неофициальных санкций, введенных против Турции за сбитый ею российский военный самолет. Обыскам предшествовали более официальные карательные меры. Путин запретил чартерные рейсы в Турцию и отменил безвизовый режим между двумя странами.
Среди прочего он своим указом запретил импорт ряда турецких товаров. Российским туроператорам было приказано не продавать путевки в Турцию, где в прошлом году отдохнули почти четыре с половиной миллиона россиян. Путин также запретил продлевать трудовые соглашения с работающими в России турецкими гражданами. Его последней мерой стал запрет на деятельность турецких строительных и туристических компаний.
Путин хочет навредить Анкаре, лишая турецких граждан и турецкие компании доступа к российскому рынку. Такую тактику он использовал неоднократно. Самым наглядным примером стала Украина. Чтобы заставить Киев отказаться от сближения с Европой и от подписания соглашения об ассоциации с ЕС в 2013 году, Путин начал оказывать серьезное давление на режим Януковича, неожиданно введя таможенный контроль на границе. Это привело к блокаде украинского экспорта и к серьезным задержкам на российской границе, и обошлось компаниям с Украины в сотни миллионов долларов.
Его попытки наказать Украину экономически и сорвать проводимые там реформы усилились после свержения Виктора Януковича. Что касается сферы энергетики, то Россия регулярно прерывает поставки природного газа и стремится построить газотранспортную систему в обход Украины. В 2006 и 2009 годах Путин проводил аналогичную политику срыва газовых поставок в отношении Украины, и в процессе этого Европа посреди зимы оказалась без отопления, будучи неготовой к российским действиям. Сейчас она гораздо лучше подготовлена к таким мерам Москвы.
С точки зрения Путина, Украина слишком часто отклоняется от его стратегического курса после оранжевой революции 2004 года и особенно после свержения Януковича. Он пришел к выводу, что единственный способ подавить такую неуступчивость в будущем заключается в усилении российского давления на Украину, особенно в сфере энергетики. Поэтому Путин преисполнен решимости проложить альтернативный газопровод в обход Украины. Три проекта, предложенные Россией в последние годы — сначала «Южный поток», затем «Турецкий поток», а сейчас «Северный поток 2» — с функциональной точки зрения не нужны, а с коммерческой вряд ли рентабельны. Но чтобы усилить свое влияние на Киев, Путин твердо намерен реализовать хотя бы один из них.
Кремлевская концепция трубопровода «Южный поток», который планировалось проложить с юга России по дну Черного моря в Болгарию, а оттуда в Центральную Европу, потерпела неудачу, когда София фактически отказалась от участия в нем. Европейская комиссия заявила, что трубопровод не соответствует ее энергетическим нормам, и оказала значительное давление на Болгарию, чтобы та пересмотрела условия проекта. Москва эти условия отвергла, потому что доступ к «Южному потоку» могли получить и другие компании, а не только ее газовый монополист «Газпром». Хотя по проекту трубопровод должен был обойти Украину стороной, затраты на усиление европейской зависимости от российского газа превысили выгоды.
Когда проект «Южный поток» потерпел неудачу, Россия объявила о строительстве «Турецкого потока», который представлял собой уменьшенную версию «Южного потока», но должен был пойти мимо Болгарии через территорию Турции, которая в таком случае становилась главным партнером Москвы по проекту. Но Путин приостановил проект, когда Анкара сбила российский самолет возле своей границы с Сирией и отказалась принести извинения по его требованию.
Теперь Путин обратил свое внимание на север, где он намеревается построить вторую прямую ветку в Германию под названием «Северный поток 2». Трубопровод должен пойти в обход не только Украины, но также Польши и прибалтийских стран, что усилит рычаги российского воздействия, лишив эти страны возможности в ответ на враждебные действия России перекрывать ее газовый транзит на высокодоходные европейские рынки. Во всех случаях, будь это «Южный поток», «Турецкий поток», «Северный поток 2» или какой-то иной альтернативный проект, Кремль намерен поставлять газ в обход Украины, не принимая во внимание коммерческую необходимость, а возможно и объем затрат.
Наряду с энергетическим принуждением, Кремль недавно ввел новые пошлины для украинского экспорта в Россию и запретил импорт продуктов питания в ответ на соглашение Киева с ЕС о свободной торговле и его решение объединить свои санкции против России с европейскими. Москва сказала Киеву, что для отмены этих мер от него потребуется пересмотр договора о свободной торговле между ЕС и Украиной и уступки в угоду российским экономическим интересам. ЕС и Украина отвергли эти требования. По словам заместителя министра иностранных дел Украины Ланы Зеркаль, Кремль выдвинул «невозможные требования», в том числе, о беспрепятственном доступе к таможенной базе данных Евросоюза и к секретной коммерческой информации. Путин сделал это предложение, заведомо зная, что оно неприемлемо для украинцев и европейцев, а затем воспользовался их отказом в качестве обоснования для того, чтобы еще больше ограничить доступ Украины на российский рынок.
Но до Украины была Грузия. После «революции роз» Россия резко подняла цены на поставляемый туда газ и заявила, что перебои с подачей газа и электричества — результат терактов. В 2006 году, спустя несколько месяцев после прекращения газовых поставок на Украину, Москва неожиданно удвоила цены на газ для Тбилиси, доведя их до 235 долларов за тысячу кубометров, в то время как соседняя Армения платила всего 110 долларов.
В том же году Путин запретил поставки на российский рынок грузинского вина — якобы по санитарным причинам. В то время винодельческая отрасль Грузии 90% экспортного вина поставляла в Россию. Это составляло почти 10% от общего объема экспорта из Грузии. Главный санитарный врач России Геннадий Онищенко, как-то заявивший, что человек в среднем должен спать не более 25 минут в день, утверждал, что в грузинском вине содержатся тяжелые металлы и пестициды, но никаких доказательств привести не смог.
Кремль ввел таможенный контроль на границе с Грузией, как он сделает несколько лет спустя на границе с Украиной. Он также закрыл единственный сухопутный пограничный переход между двумя странами, якобы на ремонт, что по сути дела привело к прекращению грузинского экспорта в Россию. Затем московская полиция закрыла некоторые казино, отели и рестораны, открыто признав, что проинспектированные и закрытые заведения принадлежали гражданам Грузии.
После 2006 года из России были выдворены тысячи грузинских мигрантов, в том числе, проживавших там вполне легально. В ходе этой кампании осуществлялась официальная депортация, но было и неформальное запугивание и преследования грузин со стороны группировок, которые действовали по указаниям из Кремля, или по крайней мере по его наущению. В 2014 году Европейский суд по правам человека постановил, что эти меры являются «скоординированной политикой, направленной на аресты, задержания и высылку граждан Грузии».
Примерно в то же время Путин запретил импорт мяса, фруктов и овощей из Польши, а также наложил вето на соглашение о партнерстве между Россией и ЕС. Москва хотела наказать Польшу за то, что там в ходе выборов к власти пришла партия «Право и справедливость», предъявлявшая России исторические претензии и бросавшая ей вызов в вопросах современной политики. Аналогичные меры Москва принимала против прибалтийских стран и против Молдавии. На протяжении 10 с лишним лет Россия периодически вводила многочисленные экономические ограничения против Литвы, Латвии и Эстонии — от необоснованных мер таможенного контроля, замедлявших и даже останавливавших торговлю, до прямого эмбарго на молочную продукцию. Запрету подверглись поставки всего молдавского вина, за исключением продукции, поставлявшейся из пророссийской Гагаузии.
После прихода Путина к власти он не щадит даже номинальных союзников России, таких как Белоруссия, Армения и Таджикистан, проводя карательную политику против непослушных государств, в рамках которой их лишают выхода на российский рынок. В Центральной Азии самым мощным рычагом давления для Путина является чрезвычайно слабая экономика этих стран и их зависимость от денежных переводов, отправляемых работающими в России мигрантами. Например, в Таджикистане эти переводы составляют 40-50% ВВП страны. В России работают примерно 700 тысяч таджиков, что соответствует 10% от общей численности населения страны. В 2011 году Москва депортировала сотни таджикских мигрантов, когда Душанбе посадил в тюрьму двоих российских летчиков, обвинив их в контрабанде.
Номинально Белоруссия является ближайшей союзницей России. Они составляют общее «союзное государство», но порой кажется, что они злейшие враги. В 2004 году, когда Минск отказался за бесценок продать Газпрому свою газотранспортную сеть, Кремль поднял для Белоруссии цены на газ, а потом вообще прекратил поставки. Спустя три года Москва снова перекрыла газовый вентиль Белоруссии, когда Минск ввел новые тарифы на российский нефтяной транзит. А еще тремя годами позже Кремль вновь прекратил поставки газа, дабы принудить Белоруссию к вступлению в Таможенный союз, ставший для Путина проектом престижа в рамках постсоветской интеграции. Москва также запретила поставки молочной продукции из Белоруссии, когда Минск осмелился отказаться от продажи своих предприятий из этой отрасли российским покупателям.
Но проблема Путина заключается в том, что такой подход ведет к сокращению доходов. Когда экспортера в той или иной стране отрезают от экспортного рынка по политическим причинам, он начинает задумываться о тех препятствиях, которые ждут его на пути сотрудничества с Россией. Он учится на своих ошибках. Отрасли создают стимулы для диверсификации экспортных рынков, и в результате повышается качество их продукции. Точно так же, экспортеры из других стран начинают с подозрением смотреть на российский рынок и отказываются от расширения своего бизнеса в России.
Хорошим примером этому является Грузия. Когда Россия запретила импорт грузинских вин, винодельческие предприятия открыли для себя многочисленные рынки в Западной Европе и США. Сегодня полки элитных магазинов в США заполнены несколькими марками вин из Грузии, чего не было еще несколько лет тому назад. Тбилиси больше не покупает российский газ (правда, Грузия получает в качестве платы за транзит 10% того газа, который Россия продает Армении).
Если в 2012 году в ЕС с Украины уходило 25% от общего объема экспорта, то сейчас эта цифра выросла до 35%, а объем торговли с Россией резко сократился. Если в эпоху Януковича в Россию уходило 30% украинского экспорта, то в прошлом году показатель составил всего 12%. До недавнего времени весь потребляемый на Украине газ поставлялся из России, но в прошлом году почти 60% поставок были из Европы, и лишь 40% из России. В ответ на повышение цен Газпромом Киев сократил объем газового импорта с 50 до 20 миллиардов кубометров, продолжая уменьшать общие объемы потребления энергии и постепенно переводя украинские предприятия на уголь.
Путинская тактика обернулась против него самого. Его карательные действия в краткосрочной перспективе наносят ущерб наказываемым странам, но в целом такая политика вредит самой России, а зачастую приносит пользу тем, против кого она применяет санкции.
Турция не станет исключением. Кремль говорит, что в настоящее время в России работают 200 тысяч турецких мигрантов. Это количество уменьшится как вследствие официальных ограничений на рабочую силу, так и из-за страха, который испытывают большинство турок, думая о поисках работы и о жизни в России. Кому это навредит больше? Стране с населением 75 миллионов человек, которая спокойно переживет репатриацию нескольких тысяч рабочих, испытав лишь легкие неудобства? Или стране, сталкивающейся с серьезными демографическими проблемами и испытывающей потребность в постоянном притоке иностранной рабочей силы для обеспечения устойчивого экономического роста? Намекаю: второй стране. Вторая страна — Россия.
Турецкие банки, где провела обыски ФСБ, не обанкротятся, если их выдавят с российского рынка. Но что произойдет с ликвидностью в российской экономике, если они и прочие иностранные банки продолжат свой исход из России? Всякий раз, когда Путин хочет таким способом наказать неугодные страны, он отталкивает их компании и бизнес, а это служит гарантией того, что возвращаться на российский рынок они будут все реже. И становится все меньше шансов на то, что игроки из зарубежной экономики захотят серьезно рисковать, работая в России.
Турция сегодня не настолько зависит от российских энергопоставок, как зависела Украина, Грузия и прочие страны в момент, когда Путин нанес по ним удар. Газ в общем объеме энергопотребления страны составляет 35%, и Турция ежегодно потребляет 55 миллиардов кубометров, в то время как Украине в середине 2000-х годов требовалось 75 миллиардов кубометров в год. В расчете на душу населения это составляет 1 630 кубометров для Украины и 733 кубометра (вдвое меньше) для Турции. Эта разница еще больше, если считать потребление газа на единицу ВВП. На Украине в момент первых газовых отключений оно было равно 1 440 кубометрам, а в Турции оно сегодня составляет всего 16 кубометров.
Анкаре действительно был выгоден «Турецкий поток», предложенный ей Путиным после неудачи с «Южным потоком», но отмененный из-за сбитого российского самолета. Но не полученные доходы от транзита ничто в сравнении с прямыми последствиями от прекращения российских газовых поставок на Украину, чья экономика очень сильно зависит от газа, интенсивно потребляя его.
Доля России в турецком импорте газа на сегодня составляет 55%, но в перспективе турецкая энергозависимость от Москвы наверняка будет снижаться. К 2018 году по Трансанатолийскому трубопроводу стоимостью 10 миллиардов долларов в Турцию пойдет газ из Азербайджана и из района Каспийского моря. В конечном итоге пропускная способность ветки должна составить 60 миллиардов кубометров, хотя в этом случае подразумевается строительство Транскаспийского трубопровода, по которому можно будет перекачивать газ с богатых месторождений Туркмении.
В январе турецкая компания BOTAS подписала протокол о намерениях с фирмой Qatari Petroleum, который предусматривает поставку сжиженного природного газа из Катара в Турцию. Президент Реджеп Тайип Эрдоган указал на то, что данное соглашение было заключено в связи с «известными событиями». Вскоре министерство экономики объявило, что предложит серию мер стимулирования на общую сумму 10 миллиардов долларов, дабы построить новое газохранилище на западном побережье Турции.
Многообещающее сближение Израиля и Турции может привести к тому, что Анкара в недалеком будущем станет покупать израильский газ. Здесь действует множество ограничительных факторов, но Турция сегодня демонстрирует желание разрешить спор, возникший после захвата Израилем в 2010 году направлявшегося в Газу турецкого судна. Как минимум отчасти такая готовность объясняется стремлением турецкого правительства получить доступ к израильскому газу. Запасы газа на месторождениях Левиафан и Тамар составляют почти 700 миллиардов кубометров, однако Израилю потребуется какое-то время для их освоения и преодоления ряда внутренних сложностей. Тем не менее, Израиль нашел в лице Турции готового покупателя, а израильские геополитические расчеты могут дать дополнительные стимулы для поставок газа Анкаре.
Возможное урегулирование спора на Кипре, который обладает морскими месторождениями, способно дать Турции еще один альтернативный источник газа. Для этого необязательно искать приемлемое для Кипра, Греции и Турции решение, ведущее к объединению острова. Теоретически Турция может нормализовать энергетические связи с Кипром и без общей нормализации двусторонних отношений. Если Турция проявит подлинный интерес, Европа и США могут надавить на Кипр, чтобы тот согласился на энергетическое сотрудничество в расчете на то, что оно даст положительный эффект и поможет устранению других противоречий, разделяющих эти страны.
Подобно Литве, Польше и другим государствам, которые сталкивались в прошлом с российским энергетическим шантажом, Турция в предстоящие годы будет развивать объекты СПГ и трубопроводной инфраструктуры, дабы ослабить российские рычаги давления. Ей придется существенно расширить свои скромные мощности по газификации СПГ и хранилища, дабы заменить российский газ поставками СПГ из Катара, Израиля, Кипра, а возможно, и из США. Но нет сомнений в том, что Анкара сегодня намерена активно продвигаться в этом направлении. Далее, хотя сегодня Турция импортирует из России 30% потребляемой ею нефти, замену нефти найти гораздо проще, чем газу, и Анкара несомненно отыщет других поставщиков, особенно сегодня, когда цены на нефть низки, а предложений много.
Путинские санкции в туристической отрасли нанесут Турции определенный ущерб, особенно в летние месяцы и в приморских районах, где ежегодно отдыхают миллионы россиян. Но Москве это принесет больше вреда, чем Анкаре. Русские ездят в Турцию не без причины: им там нравится. А в результате политики Путина они столкнутся с тем, что количество доступных им стран уменьшается день ото дня.
Когда террористы взорвали российский пассажирский самолет в небе над Египтом (возможно, это было связано с военной интервенцией Москвы в Сирии), русские обнаружили, что и в эту страну путь им тоже закрыт. Популярная среди отдыхающих страна Черногория стала, по мнению русских, негостеприимной, что объясняется кремлевской пропагандой, которая утверждает, что стремление Подгорицы вступить в НАТО и ее санкции против России являются показателем усиления антироссийских настроений. Всего за несколько лет доля российских туристов в этой стране сократилась с 70 до 22%.
Совокупным результатом этих формальных и неформальных ограничений на поездки, а также психологическим следствием международных санкций, введенных против России за ее агрессию на Украине, и их негативного экономического эффекта стало то, что многие россияне испытывают дискомфорт как от ограничения свободы. Со временем это может вылиться в недовольство кремлевской политикой.
Аналогичным образом, решение Путина запретить импорт некоторых продуктов навредит рядовым россиянам гораздо больше, чем турецким экспортерам. Этот запрет по сути является расширением российских санкций против сельского хозяйства ЕС, которые были введены в качестве ответной меры на санкции Евросоюза, наказавшего Россию за агрессию против Украины. Хотя некоторые турецкие и европейские экспортеры понесли ущерб от прекращения поставок в Россию, их издержки минимальны по сравнению с той болью, которая была причинена российскому народу. Политика Москвы похожа на ее добровольные санкции против себя самой, поскольку она привела к повышению цен на продовольствие и к существенному усилению инфляции в стране.
Несмотря на склонность Путина к сюрпризам, его санкции против Анкары взяты из известного репертуара мер, применяемых для наказания стран, отклоняющихся от приемлемого для него поведения. Но эффективность такой политики и возможности для ее повторного использования с каждым разом снижаются. Подвергающиеся наказанию страны и их экспортеры учатся жить и обходиться без российской экономики, осваивая другие рынки. В случае отмены санкций они либо не захотят возвращаться в Россию, либо вернутся туда в гораздо меньшем количестве.
В итоге попытки Путина наказать Турцию обернутся ему боком. Это нанесет ущерб российской экономике и в конечном счете ослабит его режим.
Дэниел Вайдич — внештатный старший научный сотрудник Атлантического совета, в прошлом ведущий специалист по Европе и Евразии сенатского комитета по международным отношениям.
